Фамильный вензель герцога Аластерского

Карета, покачиваясь, замедлила ход. Мэй приоткрыла шторку и с любопытством выглянула наружу. "Однако, любопытная дамочка, эта графиня Виктория", - подумала она, начиная с интересом различать в себе ее энергию, потому что самой Мэй такие проявления были совсем несвойственны. За окном виднелась суета большого города, кто-то куда-то шел, ехал, скакал. Тусклые фонари освещали булыжную мостовую, укатанную снегом. Дома стояли впритык друг к другу, Парадные входы сменялись вывесками торговцев - булочника, бакалейщика, сапожника. Мэй с интересом все это разглядывала глазами путешественника. И получается, что путешественника во времени, отмечая про себя, что в фильмах все выглядело совершенно по-другому.

Карета преодолела оживленную улицу, стало более спокойно. Извозчик пришпорил лошадей - путь лежал на окраину Вилль-Мари, где находился дом герцога. За окном медленно проплывали высокие деревья, хвойные вперемешку с лиственными - уже совсем стемнело и едва угадывались их очертания на фоне темного зимнего неба. Дорога стала ровнее, булыжник давно закончился. Здесь снег был ровно укатан, карета мерно покачивалась и Мэй стало клонить в сон. Она увидела большой белый дом с высоким крыльцом. Перед домом - залитая солнцем лужайка и много цветов, астры, хризантемы, георгины, все как она любит. Как бывает только осенью. Она обняла цветы охапкой, вдохнула с наслаждением их аромат и вдруг уловила на себе чей-то взгляд. Мэй обернулась и увидела Антуана, в тонкой белой рубашке с расстегнутым верхом, пышными рукавами, заправленной в черные широкие брюки, или как они там у них назывались... Она замерла на минуту, залюбовавшись им - черные волосы, карие глаза, уверенный и любящий взгляд, сильные и широкие плечи... Он улыбнулся, поймав ее взгляд, она отправила ответную улыбку. Вокруг звенящая тишина, какая всегда бывает между любящими душами... 

- "Тпрууу! Стой! - выкрикнул извозчик.
Карета резко остановилась. Мэй качнулась и выпала из видения. Она еще какое-то время находилась между сном и явью. Впечатление было слишком сильное. Все выглядело настолько живо, что до нее вдруг дошло... Волшебная сила ожерелья начала действовать. Неужели, герцог Аластерский - это Антуан??? Оказывается, жизнь может закрутить сюжет покруче, чем в любом сериале. Мэй была немного растеряна. Хорошо, что у нее есть волшебное ожерелье графини. Неизвестно, как бы она отреагировала, увидев здесь Антуана. Вернее, герцога Аластерского, или как его там зовут... Как бы не запутаться в этих странных любовных связях. Она, похоже, идет четко по стопам своей прекрасной прародительницы. Что же она там такое натворила в прошлых веках, что теперь у нее, у Мэй, нет никакого счастья в личной жизни? Очень она своенравной была, эта графиня Виктория, судя по тому, как все закручивалось.

Мэй вздохнула... Горячий предстоял вечерок. И непонятно было, чего ждать....
- Ничего, графиня Виктория, скоро отдохнете. Долгий был день у вас, утомительная дорога, но все уже закончилось. - услышала Мэй голос своей прелестной спутницы.
Мэй улыбнулась ей и ничего не ответила. Служанка, казалось, прекрасно выспалась и совершенно не устала в дороге. Мэй тоже любила путешествовать, но не было у нее привычки разъезжать целыми днями в каретах по проселочным дорогам и по булыжным мостовым. Тело затекло и хотелось пройтись, размяться, подышать морозным воздухом. Но, по всей видимости, графиням такого удовольствия не полагалось. В этот момент открылась дверца кареты и граф протянул ей руку. Она медленно опустила на нее свою и, как в прошлый раз, почувствовала теплую, будоражащую волну. Граф очень любил свою жену, в этом Мэй не сомневалась. Хорошо, что было достаточно темно, тусклый свет фонарей не давал возможности встретиться глазами. Мэй немного побаивалась этого момента... Она выбралась из кареты с его помощью, и взяв графа под руку, направилась вместе с ним к лестнице из своего дорожного видения. 

У входа их встречал дворецкий. Он учтиво поклонился и жестом предложил войти внутрь, распахнув перед ними массивную тяжелую дверь. Граф и графиня оказались в большой зеленой зале. Мэй подумала, что в своем новом платье она будет совсем незаметна на этом фоне. Граф крепко сжал руку супруги и попрощался с ней до ужина. Мэй снова подумала, что все очень правильно у них тут устроено. Ей совсем не хотелось сейчас беседовать с графом, а хотелось побыть наедине с собой. Ее проводили в спальню для гостей. Мэй огляделась, комната была в темных тонах, в ее любимой цветовой гамме - все оттенки вишневого сока, переливающегося в прозрачном бокале на солнце. Мэй расслабилась и прямо в своем дорожном платье улеглась на большую кровать. Кажется, она устала гораздо больше, чем ей казалось. В дверь легонько постучали, но Мэй не ответила. Очень хотелось немного вздремнуть перед ужином.

В то время, пока Мэй отдыхала, на старинном трюмо с овальным зеркалом и гнутыми ножками собралось изысканное общество, обсудить новую гостью. Флаконы для духов перешептывались с фарфоровой пудреницей, а частый гребень шушукался с зеркальцем на длинной ручке. Обычно ничего не нарушало их размеренной, почти вечной, жизни. Но приезд графини обещал всем нечто интересное.
- Смотрите-ка, графиня пожаловала, - воскликнул гребень. Маленькое зеркальце тут же показало всем прекрасную графиню в новом платье темно-зеленого бархата и изумрудном ожерелье. Она была прекрасна.
- Не иначе, герцог опять что-то задумал, - надменно изрекла пудреница. Флаконы для духов зашушукались, поддакивая тоненькими голосами.

В углу скучал отодвинутый и кем-то забытый граненый чернильный прибор. Он не участвовал в этой светской болтовне, потому что и так знал слишком много тайн из написанных с его участием любовных писем. Все посмотрели с надеждой на овальное зеркало и дружно ахнули, потому что увидели в нем отражение человека в темной накидке с капюшоном, из под которой высунулась рука и положила на трюмо белоснежный конверт… Человек в накидке быстро удалился. Изысканное общество на трюмо приутихло. Оставалось только ждать, когда проснется графиня.

Мэй дремала. Сон был такой легкий и освежающий, такое его редкое состояние, из которого выходишь отдохнувшим и абсолютно умиротворенным. Такое чувство, что она  уже была в этих покоях. И, без сомнений, она была здесь счастлива. Мэй хотелось подольше удержать в себе это блаженное состояние, не нарушая его ничем извне и не расплескав ни одной капли внезапного беспричинного счастья. Она лежала, зажмурившись, сколько это было возможно, затем сладко потянулась и открыла глаза. Ей показалось, что в комнате кто-то шушукался. Но никого не было. Мэй с интересом осмотрелась вокруг. Она увидела над собой прозрачный балдахин из тончайшей ткани светло-вишневого оттенка с вышивкой золотыми нитями. Стены были более глубокого цвета спелой черешни с продольными золотыми полосами. Темные портьеры густого гранатового оттенка, подвязанные по бокам полосками ткани с золотыми кистями, чтобы хоть немного света проникало в комнату. Комната цвета страсти, вот что пришло ей в голову... И похоже, что эта комната знает в страсти толк... Мэй приподнялась на локтях и увидела старинное трюмо с овальным зеркалом. Вот что ей сейчас нужно! Привести себя в порядок.

Она решительно поднялась с кровати. От усталости не осталось и следа. Определенно, это место ее подпитывало. Она уже догадывалась, что у графини Виктории был роман с герцогом Аластерским и, скорее всего, именно в этой комнате они давали волю своим  страстям. Эта комната знает многое. Мэй обычно не интересовали чужие романы, но она оказалась здесь, чтобы узнать загадку своих собственных запутанных любовных отношений. И для этого ей придется распутывать отношения своей своенравной прародительницы.

Она подошла к трюмо и увидела белый конверт и почему-то заволновалась. Явных причин для волнения не было, но что-то удерживало взять его в руки... Взглянув на себя в зеркало, Мэй заметила странное свечение ожерелья. В нем появилась новая энергия. И зеленые глаза ее тоже странно блестели как бывает от предвкушения тайного свидания. Интересно было различать в себе чувства графини. Что ж, пришла пора узнать эту тайну. Мэй преодолела волнение, решительно взяла конверт и вскрыла его. Общество на трюмо замерло. Уж они-то были хорошо знакомы со взбалмошной графиней и с интересом наблюдали за происходящим. Они были совершенно уверены, что это именно она. А когда она появлялась в доме герцога всегда происходило что-нибудь интересное, разбавляя их скучную жизнь темами для досужих разговоров.

Конверт был без подписи. Мэй развернула послание:

"Милостивая графиня Виктория! Шлю Вам свой нижайший поклон и глубочайшее почтение. Чрезвычайно признателен за оказанную мне милость оказать прием Вашей дражайшей персоне в моем скромном доме. После того случая, который все мы хотели бы позабыть, мне оставалось лишь уповать на Божью милость, чтобы однажды хоть краем глаза Ваш прелестный образ предстал перед моим взором наяву. Все, что мне оставалось, это любоваться Вами в своих видениях. Но Господь услышал мои молитвы и смилостивился над его покорным слугой. Не откажите и Вы мне в милости личной аудиенции. Я имею важные для Вас ценные сведения, кои не стоит вверять чужой воле. Целую Ваши прекрасные ручки и уповаю на снисходительность, преклоняясь перед Вашей красотой. Искренне Ваш, герцог Аластерский."

Письмо завершал аккуратно выведенный фамильный вензель.

Мэй отложила в сторону пергамент с ровными завитушками. Вот так поворот... Она разволновалась по-настоящему... Стоило только прийти в себя от встречи с графом Микаэлем. А теперь это... Прям какая-то средневековая Санта-Барбара... Что же там, черт побери, произошло? Что за страсти Мадридского двора? Вопросов было больше, чем ответов... Но в чем она точно была уверена, что все происходящее - это события ее прошлой жизни... И эти черные глаза... как же будоражит кровь проникающий в самое сердце взгляд графа Микаэля... И не потому ли ей всегда так нравились смуглые мужчины? Глубоко внутри затеплился разгорающийся огонек азарта и, одновременно, надежды.

Она примет герцога, и узнает, что ей мешает жить счастливо в нынешней жизни...

продолжение следует...

... (начало здесь) ... продолжение следует...