Карета уже была готова. Мэй и служанка спустились по длинной лестнице, которая
освещалась свечами в больших подсвечниках, прикрепленных на стенах. Мэй снова
померещилось, что всё это ей снится. Каменная лестница, полумрак, и
нескончаемое количество ступенек. И юбки-юбки-юбки...
- Осторожно графиня Виктория, не испачкайтесь, здесь очень сыро - подала голос
служанка, будто прочитав ее мысли.
Мэй подумала, что она права, верно, ей нужно быть аккуратнее, стиральных машинок тут нет и душевой кабины у герцога Аластерского, вероятнее всего, тоже не предвидится. Так что придется очень постараться, чтобы её новое платье доехало в целости и сохранности.
Мэй подумала, что она права, верно, ей нужно быть аккуратнее, стиральных машинок тут нет и душевой кабины у герцога Аластерского, вероятнее всего, тоже не предвидится. Так что придется очень постараться, чтобы её новое платье доехало в целости и сохранности.
Возле замка стояла запряжённая карета, позади которой уже приторочили сундук графини. Внутри все было устлано теплыми овечьими шкурами. "Как свежо!", - подумала Мэй и с удовольствием вдохнула глоток свежего морозного воздуха. Ей хотелось немного побыть на улице и взбодриться, но она поспешила устроиться внутри. Дорога предстояла длинная и разумнее всего с ее стороны было подольше сохранить тепло. Служанка укрыла её еще одной шкурой сверху, и Мэй почувствовала себя как в берлоге. Как все-таки быстро человек привыкает к комфорту. Вот живут тут, где-то в восемнадцатом веке, люди и не знают о том, что бывает центральное отопление, поезда и самолёты...
Служанка устроилась рядом и карета медленно покатилась. Мэй смотрела в окно.
Они выехали из ворот замка и повернули на большую накатанную дорогу. Конечно,
не асфальт, но вполне сносно. Карета мерно покачивалась на бугорках, а Мэй
клонило в сон. Она покосилась на служанку. Та уже тихонько сопела, откинувшись
на высокую спинку, покрытую овечьей шкурой. Со всех сторон простирались белые
снежные поля, местами перемежавшиеся перелесками, но в целом, было куда
разгуляться глазу и конца и края этому снежному полю не наблюдалось. И в таком состоянии
предстояло провести весь день...
Мэй решила, что это хорошая возможность поразмыслить над ситуацией, в которой она оказалась. Они едут на какую-то государственную встречу, или как там она называется... приём... Но вечером у неё свидание с графом Микаэлем. Хм. Свидание... С собственным мужем... Губы Мэй растянулись в улыбке... Она его видит в первый раз в жизни. И он её муж. Но он так похож на Мартина. Может быть, это он и есть? Его предыдущее воплощение... А графиня Виктория - это предыдущее воплощение Мэй... Тогда понятно, почему их так сильно тянет друг к другу - Мэй и Мартина. Они ничего не может поделать с тем, чтобы освободиться от этого притяжения. Как будто миллионы невидимых нитей существуют между ними и не дают разъединиться. Но почему же тогда Мартин не может ничего предпринять для того, чтобы быть с ней вместе? Почему у мужчин все так сложно? Что может быть проще, когда люди любят друг друга? Нужно просто быть вместе. Зачем выдумывать какие-то сложности, несуществующие препятствия? Для любви нет никаких препятствий, кроме тех, что мы строим сами в своем сердце, огораживая его высокими заборами, пытаясь защитить себя от новой боли и потерь. А, в итоге, отгораживаемся от любви.
После разрыва с Антуаном, Мэй усвоила один очень трудный, но важный урок. Любовь даётся двоим, но каждый из них делает свой выбор самостоятельно - принять её или нет. И если один отвергает её, то второму уже ничего не остается, как принять его выбор, его решение и отнестись к нему с уважением. Все в этом мире ищут любви, все её ждут, но когда она приходит, не каждый оказывается готов её принять. Потому что она нарушает спокойствие, привычный ритм, она побуждает делать сумасшедшие вещи и пугает ураганом чувств, который всё сносит на своем пути, в попытке соединить две части одной души. И это сильнее всех доводов разума. Просто две половины одного целого так сильно стремятся друг к другу, притягиваются таким мощным магнитом, что противостоять этому можно, разве что уехав на разные концы света. Да и тогда это чувство не проходит, а просто притупляется, но стоит двум любящим вновь встретиться, огонь разгорается с новой силой, и души не в силах разъединиться.
Именно поэтому Мэй не стала затягивать историю с Мартином, когда она поняла, что всё повторяется, с одной лишь разницей. Антуан был свободен от каких-либо внешних обязательств, но не смог преодолеть свой страх и ещё раз открыть сердце для любви, так и не сумев оправиться после предыдущего крушения, и продолжая оберегать своё разбитое сердце. А Мартин был свободен внутренне, он открылся этому чувству и сумел помочь открыть сердце Мэй, но будучи уже связан обязательствами, оказался не в состоянии решить этот вопрос. И Мэй не стала затягивать отношения, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет, и ей снова придётся не один год потратить на то, чтобы привести себя в порядок.
Мэй решила, что это хорошая возможность поразмыслить над ситуацией, в которой она оказалась. Они едут на какую-то государственную встречу, или как там она называется... приём... Но вечером у неё свидание с графом Микаэлем. Хм. Свидание... С собственным мужем... Губы Мэй растянулись в улыбке... Она его видит в первый раз в жизни. И он её муж. Но он так похож на Мартина. Может быть, это он и есть? Его предыдущее воплощение... А графиня Виктория - это предыдущее воплощение Мэй... Тогда понятно, почему их так сильно тянет друг к другу - Мэй и Мартина. Они ничего не может поделать с тем, чтобы освободиться от этого притяжения. Как будто миллионы невидимых нитей существуют между ними и не дают разъединиться. Но почему же тогда Мартин не может ничего предпринять для того, чтобы быть с ней вместе? Почему у мужчин все так сложно? Что может быть проще, когда люди любят друг друга? Нужно просто быть вместе. Зачем выдумывать какие-то сложности, несуществующие препятствия? Для любви нет никаких препятствий, кроме тех, что мы строим сами в своем сердце, огораживая его высокими заборами, пытаясь защитить себя от новой боли и потерь. А, в итоге, отгораживаемся от любви.
После разрыва с Антуаном, Мэй усвоила один очень трудный, но важный урок. Любовь даётся двоим, но каждый из них делает свой выбор самостоятельно - принять её или нет. И если один отвергает её, то второму уже ничего не остается, как принять его выбор, его решение и отнестись к нему с уважением. Все в этом мире ищут любви, все её ждут, но когда она приходит, не каждый оказывается готов её принять. Потому что она нарушает спокойствие, привычный ритм, она побуждает делать сумасшедшие вещи и пугает ураганом чувств, который всё сносит на своем пути, в попытке соединить две части одной души. И это сильнее всех доводов разума. Просто две половины одного целого так сильно стремятся друг к другу, притягиваются таким мощным магнитом, что противостоять этому можно, разве что уехав на разные концы света. Да и тогда это чувство не проходит, а просто притупляется, но стоит двум любящим вновь встретиться, огонь разгорается с новой силой, и души не в силах разъединиться.
Именно поэтому Мэй не стала затягивать историю с Мартином, когда она поняла, что всё повторяется, с одной лишь разницей. Антуан был свободен от каких-либо внешних обязательств, но не смог преодолеть свой страх и ещё раз открыть сердце для любви, так и не сумев оправиться после предыдущего крушения, и продолжая оберегать своё разбитое сердце. А Мартин был свободен внутренне, он открылся этому чувству и сумел помочь открыть сердце Мэй, но будучи уже связан обязательствами, оказался не в состоянии решить этот вопрос. И Мэй не стала затягивать отношения, понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет, и ей снова придётся не один год потратить на то, чтобы привести себя в порядок.
Вот
так и вышло, что она решила уехать подальше от Мартина. Нет, она не пыталась
его забыть. Она уже знала, что это невозможно. В её жизни было два мужчины,
которых она любила, но которые не смогли ничего сделать, чтобы быть вместе с
ней. Мэй искренне не понимала, почему с ней такое происходит. Что это за уроки
жизни? Карма, судьба? Она не знала, как на это повлиять, кроме как обезопасить
себя от излишних страданий. И теперь вот граф Микаэль. Раз она сюда попала,
возможно она сможет узнать что-то такое из своей прошлой жизни? Что там могло
произойти, что мешает ей в наладить свою жизнь в настоящем?
Мэй вынырнула
из своих мыслей. Служанка мерно посапывала рядышком, спрятавшись в шкуры чуть ли не с головой. Нос у нее немного
покраснел и на выдохе выпускал облачка пара. Мэй поёжилась, она тоже совсем не
заметила, как карета остыла. Как же они тут греются? И будут ли остановки? За
окном замелькали постройки, кажется, они въехали в какое-то селение. Судя по
всему, ближайшее более-менее приличное поселение Вилль-Мари они достигнут к
вечеру, а это больше похоже на деревню.
Служанка зашевелилась в своем гнездышке из шкур.
- Дорогая графиня, вы не устали? Смотрите-ка, глазом моргнуть не успели, а мы уже до усадьбы добрались. Не узнаете вашу усадьбу в Сент-Роз? - улыбнулась она, глядя на непонимающую Мэй. - Утомились, бедняжка. Но ничего, мы уже почти приехали, сейчас пообедаете и отдохнете немного. Разве можно Вам столько трястись.
- Да, не помешало бы немного отдохнуть, - осторожно ответила Мэй, прикрыв глаза и изобразив усталость, на которую можно было списать то, что она не узнала усадьбу.
- Хочется уже встать и согреться.
- Пока Вы будете обедать, шкуры нагреют возле печи, и я надеюсь, мы благополучно доберемся до Вилль-Мари, - ответила служанка, довольно рассматривая в окно большой дом, к которому подъезжала карета.
Служанка зашевелилась в своем гнездышке из шкур.
- Дорогая графиня, вы не устали? Смотрите-ка, глазом моргнуть не успели, а мы уже до усадьбы добрались. Не узнаете вашу усадьбу в Сент-Роз? - улыбнулась она, глядя на непонимающую Мэй. - Утомились, бедняжка. Но ничего, мы уже почти приехали, сейчас пообедаете и отдохнете немного. Разве можно Вам столько трястись.
- Да, не помешало бы немного отдохнуть, - осторожно ответила Мэй, прикрыв глаза и изобразив усталость, на которую можно было списать то, что она не узнала усадьбу.
- Хочется уже встать и согреться.
- Пока Вы будете обедать, шкуры нагреют возле печи, и я надеюсь, мы благополучно доберемся до Вилль-Мари, - ответила служанка, довольно рассматривая в окно большой дом, к которому подъезжала карета.
Ворота уже отворяли, видно было, что графа и графиню ждали. Возничий остановил лошадей, карета дёрнулась и встала, дверца отворилась. Граф подал руку Мэй.
- Дорогая графиня, как Вы себя чувствуете? Сейчас Вы сможете прилечь, а после обеда мы продолжим наше путешествие.
- Спасибо, дорогой граф, я не очень голодна, но с удовольствием отдохну, - ответила Мэй и подала руку графу. Впервые они прикоснулись друг к другу. И едва, тронув его перчатку, она почувствовала сильный поток энергии. Так же было, когда Мартин взял ее за руку в первый раз... Мэй вздрогнула. Граф внимательно посмотрел в ее зеленые глаза и тихо произнес: - Ничего, сейчас согреетесь. И понизив голос, добавил, - Как жаль, что еще не ночь, моя дорогая графиня. И еще раз взглянул так, что у Мэй подкосились ноги. Она взяла графа под руку, сославшись на усталость, и он проводил ее в дом.
Спальня в усадьбе не была такой шикарной, как в замке, но оказалась вполне мила. Почему для барышень все украшают в розовом цвете? Мэй не очень любила розовое, ей казалось, что это цвет худосочных и бледных барышень, готовых то и дело упасть в обморок, при первой возможности. Она же считала себя достаточно крепко стоящей на ногах, в обмороки она не падала и проявляла завидное спокойствие и силу духа в сложных ситуациях, не в пример многим мужчинам. Поэтому и спутник по жизни ей нужен был крепкий и сильный. Как граф Микаэль. Да в общем и Мартин такой, но он уже сделал свой выбор, а Мэй сделала свой и каждый пошел дальше своим путем. И Мэй теперь нужен новый спутник.
Она до сих пор была слегка взволнована прикосновениями и взглядами графа. Боже мой, она уже ждёт этой ночи... Мэй снова показалось, что всё это просто странный сон... Как это может быть правдой? Она зажмурилась посильнее, потрясла головой, потёрла себя за уши и очень медленно открыла глаза. Нет, она не у себя дома, она в усадьбе графини Виктории, которая жила здесь примерно двести лет назад. Над головой розовый балдахин с рюшечками, отороченными золотой нитью и всё вокруг такое приторно-розовое с золотом - стены, портьеры, туалетный столик, зеркало... Прямо-таки комната средневековой Барби...
Мэй совершенно не вписывалась в этот интерьер в своём зеленом наряде и в изумрудном ожерелье.... Что??? Ожерелье!!! Мэй вдруг осенило! Бабушка же рассказывала, что это ожерелье хранило волшебную силу его обладательниц. Так вот о чём говорил граф Микаэль, когда упоминал, что в её присутствии все переговоры заканчиваются так, как нужно. Это всё ожерелье. Мэй стало легче. Она поняла, что делать. Нужно просто очень внимательно слушать и хорошо настроиться на то, что будет говорить граф, а ожерелье само сделает то, что надо. Как же хорошо, что она это поняла. Мэй снова огляделась. Эта розовая комната странно на неё действовала. Она подошла к зеркалу и вздрогнула. На нее смотрела маленькая Мэй и улыбалась. Или это маленькая графиня Виктория? Ну конечно! Так вот чья это была комната... Вероятнее всего, здесь должна быть детская, но у графини нет детей. Тоже интересно, почему? Столько вопросов и совершенно не у кого узнать... Придётся потерпеть и подождать, пока кто-нибудь не расскажет сам, ей никак нельзя себя выдать.
Мэй повернулась в сторону розовой двери с портьерами, подвязанными розовыми ленточками. В этот момент она отворилась, и Мэй увидела свою служанку:
- Дорогая графиня, прошу к обеду, - девушка улыбнулась и жестом пригласила следовать за собой.
Мэй была благодарна ей за то, что не задает лишних вопросов и отвечает на некоторые ее немые вопросы.
- Как вы себя чувствуете в вашей детской? Должно быть, чудесно вспомнить те времена, когда вы были малышкой, - снова улыбнулась служанка. - Скажу по секрету, мы все молимся, чтобы Бог послал Вам с графом детей. В этой комнате должны быть дети, - девушка посмотрела на Мэй и замолчала. - Простите, дорогая графиня, я должно быть, сболтнула лишнее. Наверное, неловко говорить об этом после того, как всё случилось. Но мы молимся за Вас, знайте.
Мэй ничего не ответила и подумала, что, скорее всего, графиня потеряла ребенка. Что ещё могло случиться в те времена? Теперь понятно, почему тут так её оберегают.
За обедом она была погружена в себя, граф списал это на усталость, к тому же обстоятельства не располагали задерживаться. Закончив трапезу, все быстро собрались и пустились в дальнейший путь. Мэй сидела в своем коконе из шкур и дремала. Скоро начало смеркаться, за окном уже ничего не было видно. Приближался Вилль-Мари и ночь с графом. Мэй начала волноваться. Конечно, сначала ещё будет ужин с герцогом Аластерским. Интересно, у него есть герцогиня? И как себя с ней вести? Женщины всё хорошо чувствуют. А вдруг она заподозрит подмену? Мэй снова разволновалась. Но вдруг вспомнила про ожерелье.
Конечно! Вот её спасение! Оно хранит волшебную силу. Мэй попросила ожерелье помочь ей стать графиней Викторией на самом деле, пока это необходимо. Ожерелье-то знает свою хозяйку. Мэй нужно было обязательно стать настоящей графиней, чтобы никто не смог отличить. И даже граф. Всю оставшуюся дорогу Мэй держала руки на ожерелье. Ей нужно было наполниться его энергией. Она ощущала легкую вибрацию и уже не сомневалась, что оно поможет ей сделать всё, что надо. В голове пошли картинки из жизни графини. Вот она маленькая в розовой комнате, сидит перед волшебным зеркалом и смотрит, какой она станет взрослой красивой графиней. Вот её первая встреча с графом. Первый взгляд, который поразил их обоих и соединил навсегда. Вот её восемнадцатилетие, когда бабушка передаёт изумрудное ожерелье и рассказывает про его волшебную силу и Дар маленькой Виктории - её умение влиять на события. Тогда никто не верил, что люди могут творить волшебство, но все верили в ритуалы и магию вещей. Мэй почувствовала в себе чужую энергию. Кажется, ей удалось стать графиней.
Но где же она сама во всей этой истории? Картинки в голове кончились. Хорошо, ей не нужно этого знать. Достаточно того, что получилось. Мэй успокоилась и поняла - скоро Вилль-Мари. Они всегда подъезжали сюда примерно в это же время, и дорога начинала подпрыгивать чаще, снаружи слышался шум других карет и повозок, ржание лошадей, крики извозчиков. Мэй почувствовала себя на своём месте. Все тело затекло, и она с удовольствием выпрямила спину в своем коконе из шкур, осанка графини угадывалась в ней без труда. В руках, внутри каракулевой пелерины был спрятан маленький томик. Мэй его даже не открыла, но она знала, что придёт момент, когда и он ей поможет. Она была совершенно готова и к встрече с герцогом и к волшебной ночи с графом. Теперь Мэй была в этом абсолютно уверена. Ведь она прекрасная графиня Виктория.